Оправа для бездны - Страница 73

Земля, сырая от пролитой на нее крови, была перепахана ударами топора.

– Мы ничего не сможем доказать, – скрипнула зубами Зия. – Лек обречен!

– А что, если я… – Айра глубоко выдохнула. – Что, если я попробую помочь Леку? Что, если я попробую прикрыть его магией из-за пределов площадки?

– А ты сможешь? – спросила Зия, поджав губы.

– Не знаю, – призналась Айра. – Разве я могу говорить о длине пути, не пройдя по нему?

– Это нарушение правил, – мотнула головой Зия после долгой паузы. – За него наказывают смертью. Тот же Санк, едва почувствует твою ворожбу, превратит тебя в факел. Хотя я и не уверена, что подобным образом поступил бы Даес, если кто-то из толпы помогал Хасу. Ты слишком молода для колдуньи, даже если твои умения не ограничиваются способностью заставить такого шамана, как Даес, опорожнить кишечник в порты. Подобный фокус ни о чем не говорит, кроме того, что ты приобрела злопамятного врага. Даже ребенок может убить спящего воина. К тому же на тебе лица нет. Сиди, судьбу невозможно изменить. Человек в состоянии только оборвать свою жизнь, но не распоряжаться ею. Хотя это тоже… выход. Сиди и смотри – нам осталось ждать недолго.

– Зия… – Айра постаралась успокоить дыхание. – Посмотри. Эти убитые тоже неподвижны. Никто из них не поднялся и не ушел в сторону Скира. Может быть, бездна, что поглощает мертвых, насытилась? Почему это никого не удивляет?

– Не везде мертвецы поднимаются, – покачала головой Зия. – Чем дальше от Скира, тем слабее эта магия, хотя воины, вернувшиеся с запада, и говорят, что она расползается по Оветте, как пятно жира по ткани. Скорее, что-то не дает им уйти. Давай задумаемся об этом после. Конечно, если хотя бы на день переживем Лека.

В какой-то момент Айра впала в оцепенение. Аилле утонул в облаках, полдень все никак не наступал, и колдунья прикрыла глаза, прижавшись щекой к теплому можжевеловому стволу, на мгновение представив, что ничего вокруг нет и она сидит на берегу Ласки и прислушивается к ее плеску, а не к шуму неусмиренной Лемеги. Вот только восемь заостренных на окровавленной земле столбов остались вместе с ней даже в ее оцепенении. Они мерцали под ее веками столбами пламени, хотя линии, соединяющие их, казались чернее черного. Чужая магия пока еще мерцала в ожидании, но она явно не была настроена на защиту восьмиугольного куска сырой земли. Пожалуй, можно было противостоять ей, если бы сил было больше да отыскался хоть какой-нибудь изъян в ее построении, через который можно эту силу выпустить наружу. Айра постаралась опуститься еще глубже, до самого предела, за которым последовал бы только глубокий обморок, но изъяна не обнаружила. Рисунок был простым и точно выверенным. Даже сбей она сейчас один из кольев – чертеж бы не пострадал: он уже впечатался в сумрачное эхо крошечной части Оветты и должен был расплескаться или выгореть только по велению одного из шаманов. Одного из шаманов…

Айра успокоила дыхание. И все-таки почему восьмиугольник? Ведь трупов было десять? Эх, не успела она вчитаться в свитки Ярига: что там было о начертательной магии? Всякое несовпадение чревато нарушением потоков силы… То есть или жертва должна быть соразмерна заклинанию, или заклинание соразмерно жертвам, если они принесены до ворожбы. Отчего Санк не выстроил еще двух углов у фигуры? Неужели это так усложнило бы чертеж? Или все-таки выстроил? Айра почти остановила дыхание и уже начала чувствовать признаки удушья, когда в наползающей темноте не увидела, а скорее почувствовала тонкие нити, парящие подобно весенней паутине над землей. Тонкие нити – и едва заметные клочья тумана, ползущие к ее ногам.

– Эй! – Зия встряхнула колдунью за плечи, и Айра, с трудом открыв глаза и жадно глотая осенний ветер, непонимающе посмотрела на хеннку. – Ты что? За полог собралась? Рано еще умирать, рано!

– Десять, – наконец смогла выговорить колдунья. – Десять углов. Десять углов, десять трупов.

– Подожди. – Зия непонимающе нахмурилась. – Десять трупов, но восемь кольев!

– Десять, – мотнула головой Айра и растопырила по четыре пальца на каждой руке. – Восемь кольев и еще два. – Она отогнула один за другим большие пальцы. – Санк и Даес. Два внутренних угла – и каждый связан с восемью прочими!

– Дух Степи, смилуйся над нами! – прошептала Зия.

– Не ты ли говорила, что хенны не приемлют пощады? – сузила глаза Айра. – Сколько у нас еще времени?

– Что хочешь сделать? – не поняла Зия. – Начертить свою ворожбу? Не смеши меня! Зерта уже обряжает Лека в доспехи!

– Зерта? – не поняла Айра. – Она вернулась?

– Да, – прошептала Зия. – И тысяча Лека подходит к перекату, так же как и тысяча Хаса. Есть надежда, что нам удастся избежать участи Лека.

– Не спеши его хоронить, – попросила Айра, вновь закрывая глаза. – Но почему Зерта?

– Она его двоюродная сестра.

– Попроси ее… Попроси ее, чтобы он надевал доспехи медленно…

Клочья тумана и в самом деле ползли к ее ногам. Вот только выбирались они не из восьмиугольника и не из месива крови и земли, а из трупов. Это показалось Айре столь отчетливым, что она даже попыталась отодвинуться, закрыться, отползти в сторону, и именно это движение помогло ей почувствовать тепло, которое исходило из поясной сумки. Колдунья распустила шнур и вытащила серебряный футляр. Он не обжигал ладонь, но казался таким теплым, словно его забыли на полке над скирским камином. Айра оглянулась на Зию, которая застыла с прижатыми к губам пальцами, на Зерту, которая с посеревшим лицом шнуровала наручи Леку, поймала его кривую усмешку и открыла футляр. Под горячим серебром осколок оказался холодным как лед. Айра положила его на ладонь, перевернула и вновь разглядела пятнышко, не так давно размытое ее собственной кровью. На мгновение колдунье показалось, что в крохотной точке размером с ноготь мизинца притаилась бездна сродни тем страшным ущельям, которые, по рассказам Ярига, таятся в глухих горах и приманивают путников, чтобы заставить их броситься на острые скалы. Эта бездна не приманивала – она приказывала, и, хотя никто и никогда не мог бы упрекнуть дочь Ярига в желании перед кем-либо склонить голову, Айра вдруг почувствовала головокружение. Ее тянуло в пропасть. И клочки тумана или чего-то еще, ползущие к ней, исчезали в этой пропасти. «Нет». Она едва не выронила осколок и прижала его груди.