Оправа для бездны - Страница 112

112

– Может быть, – кивнула Кессаа. – Может быть, и воевать нам не придется, правда, летают тут иногда вдоль улиц вот такие штучки. Не знакома?

Взял в руки хозяин стрелку, повернул, увидел черную полосу поперек наконечника и тут же выронил ее, как ядовитую змею.

– Что в лице переменился? – нахмурилась Кессаа.

– Торди! – прошептал хозяин и взмахом руки отослал в дальнюю комнату сына, который походил на отца как две капли воды, одна из которых в два раза меньше другой. – Торди! – словно сушеный фрукт, сморщил лицо оружейник и тут же принялся срывать с доспехов и тула со стрелами матерчатые ярлыки. – Главное, чтобы он не узнал, что я продал вам хоть что-то, главное, чтобы не узнал!

– Да подожди ты! – оттолкнула старика Кессаа. – Что это ты задергался? Или этот Торди, король Репты?

– Ночной король Репты, – прошептал старик, и по его бледному лицу Марик уверился, что так оно и есть. – Не выдавайте меня, когда его люди будут вас убивать! А еще лучше – бегите из Ройты как можно быстрее и как можно дальше! А если убежать не удастся и увидите людей, чей лоб перехвачен черной лентой, убивайте себя сами, потому что Торди не подарит вам легкой смерти! Или не вы сегодня ночью пустили стрелу в лицо его старшему сыну? Торди ищет троих воинов и уж не пропустит никого, у кого есть лук!

– Ну, – повернулась Кессаа к Насьте. – Сможешь обойтись без лука?

– Вряд ли, – недовольно пробурчал ремини, однако рывком снял с плеча чехол, вытащил лук и аккуратно снял с него тетиву.

– Реминьский! – уважительно прошептал хозяин и осторожно провел пальцем по плечам лука, которые без тетивы изогнулись в обратную сторону. – Деревянный, с костяными вставками! К тому же рукоять кованая? И паз для стрелы? А зачем здесь эта ось или шарнир?

– Затем, чтобы никто не остановил меня с луком и не узнал, где я купил стрелы и доспех, – коротко бросил Насьта и одним движением переломил рук пополам.

– Пять золотых! – просипел торговец. – Пять золотых готов заплатить за этот лук или такой же!

– Папа! – крикнул паренек, врываясь в комнату. – Люди Торди вошли в заведение Прайпа!

– Послушай! – Кессаа ласково улыбнулась. – Выход у нас за спиной. Паренек прибежал с другой стороны. Значит, есть еще один выход. Подскажи нам, как убраться отсюда, и я сама заплачу тебе золотом. А что касается лука… Что толку от образца, если ни один рептский мастер не сможет повторить его?

Утро уже превратилось в жаркий летний день, когда в узком переулке заскрипели ставни низкого окна и на улицу выбрались трое. Вряд ли даже Прайп, с его въедливым взглядом, узнал бы своих недавних жильцов. Марик превратился в старика со скрипучей деревянной тележкой, нагруженной узлами и дешевой глиняной посудой, а Насьта и Кессаа – в его юных потомков, которым прогулка по жаркому городу вместе с престарелым отцом ничего, кроме раздражения, принести не могла. Треугольные рептские колпаки скрывали их лица, а простая одежда сына оружейника превращала их почти в близнецов, одного из которых явно кормили втрое лучше, чем другого. На неровной мостовой узкой улочки тележка грохотала так сильно, что Марику показалось даже, что лучшего способа привлечь к себе внимание они и не могли найти. Впрочем, репты, которых на улицах было немало, особого внимания на старика, сопровождаемого двумя юношами, не обращали. Судя по лицам, у них хватало собственных забот. Тревога и страх таились, а то и сверкали в глазах каждого.

Правда, Марику не удавалось всматриваться в лица пугливых прохожих – он даже и город не пытался рассматривать, потому что Кессаа нанесла на его лицо столько краски, что теперь ему казалось, будто оно покрыто засохшей глиной. Тем удивительнее было слышать от Насьты, что если не плечи, окончательно ссутулить которые баль так и не смог, то он теперь смотрелся бы ровесником Анхеля. Так или иначе, но вскоре в лицо дохнуло морским ветром, а затем дома горожан закончились, и тележка заскрипела по усыпанным мусором портовым переулкам. Тут же ее скрип смешался со скрипом похожих тележек, грохотом повозок, криком чаек, которые были крупнее мглянских пичуг вдесятеро, а также воплями торговцев и стенаниями переселенцев, потому как порт вплотную смыкался с рынком.

Кессаа и тут чувствовала себя как рыба в воде. Она метнулась куда-то в сторону, затем привела толстого стражника, который ткнул пальцем себе под ноги и повесил на грудь Марику деревянную бирку размером с небольшое полено. Прошло еще немного времени, и внезапно освободившиеся от зерна и сушеных фруктов изрядно поцарапанные кувшины и горшки оружейника выстроились на продажу.

– Послушай, – жалобно попросил Марик Кессаа, истекая потом, – а нельзя ли было заменить эту краску магией? Ведь навела же ты морок на Насьту на целых две недели?

– Не путай морок для полдюжины рептов и морок на весь город, – ответила Кессаа. – Да и не до колдовства нам пока. Нужно искать дорожку в Скир. Поторгуй тут, а мы пройдемся с Насьтой. Жди к полудню.

С тем и оставили. Присел Марик на край тележки, огляделся по сторонам и забыл о торговле. Да и нашлось к чему присматриваться. Ему и портовые складские амбары в диковинку были, а поверх них торчали крыши домов в два или три этажа, по правую руку стена между крышами проглядывала, что отделяла одну часть города от другой, а слева венчала крутой утес крепость. Башенки и стены издали забавными казались, словно вырезал их умелец из дерева да раскрасил охрой на потеху ребятишкам. Эх, до моря баль так и не дошел! Хоть и усадила Кессаа Марика на краю рынка, а все одно за шатрами, лотками да навесами воды разглядеть он не мог, только мачты частоколом торчали да птицы белые галдели над головой.

112