Оправа для бездны - Страница 158

158

– Зачем столько настойчивости? Отчего не штурмуют? Неужели хотят не только стену порушить, но и обломками ров завалить?

– Долго заваливать придется, – ответил после раздумий маг. – И до конца лета не управятся, если только не думают хенны или риссы, что удастся саму стену в ров обрушить. Но это вряд ли выйдет: стена-то поддается валунам на верхнюю четверть, а ниже камень крошится, конечно, но полгода такой осады выдержит. Теперь главное – людей сберечь, потому как сам видишь: ущерб хеннам легче в открытом бою нанести, чем со стен их обстреливая, да и не оставляет меня мысль, что не все еще хенны предъявили – есть у них в рукаве что-то еще.

– Что бы ни было, мы должны быть готовы, – отрезал Седд. – И вот еще что, Ирунг. Приглядись-ка к этому устройству. Не знаю, доберутся ли хенны до Скира, но подобные катапульты, или пороки, или как бы они ни назывались, очень пригодились бы. Думаю, что такие камешки не только стены способны разрушать, но и войско в поле прореживать!

– Сколько у меня есть времени? – нахмурился Ирунг.

– Совсем нет времени, – коротко бросил Седд Креча и ушел из бастиона, и почти сразу после его ухода тяжелый удар потряс укрепление.

Ирунг прокашлялся в поднявшейся пыли и, протянув руку, похлопал Ролла по плечу:

– Не держи воинов на стенах, сбереги их. Пусть ополченцы разбирают разрушения, но воины должны ждать штурма.

– А что, если они будут метать глыбы до того дня, пока не сровняют Борку с землей? – хмуро спросил Ролл.

– Нет, – покачал головой Ирунг. – Это действо может затянуться на год, а хеннское воинство ждать не любит. Да и кормить такую прорву людей чем-то надо, хотя лазутчики и говорят, что умерил жестокость хеннский тан, перестал убивать крестьян. Они пойдут на штурм. Через неделю-две, но пойдут. Вот как решат, что устрашили сайдов, так и пойдут.

– Ты считаешь, маг, что хенны способны устрашить сайдов? – расправил плечи Ролл.

– Способны, – усмехнулся маг. – Правда, устрашить – не значит победить, не так ли? Я пришлю тут пару жрецов: пусть приглядятся к диковинным устройствам. Найди им место, где их не убьет сразу. Хорошо?

Ничего не ответил Ролл, побежал на верхние ярусы, откуда опять доносились крики. Там, в клубах пыли, стонали раненые бойцы. Порядок удалось навести к полудню. Воины были уведены вниз, лучники перешли на верхние ярусы башен, которые почти не пострадали от обстрела, а их места заняли ополченцы. У полуразрушенных бойниц встали дозорные, готовые предупредить о каждом последующем смертоносном камне, а привыкшие больше к крестьянскому или рыбацкому труду сайды разгребали завалы, пытались чинить кладку там, где она не успевала рухнуть сразу, переносили в дальние помещения смолу, дрова, перетаскивали тяжелые котлы. Осада все еще не перерастала в штурм, но сотни людей трудились безостановочно – и на стене, и в отдалении от нее. Дни проходили за днями, и в какой-то момент Роллу начало казаться, что осада продлится вечно, – правда, стоило ему подняться на какую-либо из башен или на верхнюю площадку бастиона, как он все больше и больше убеждался, что пусть и медленно, но осаждающие превращали неприступную стену в обгрызенный ломоть гранитного хлеба. Верхние ярусы стены были разрушены почти полностью, и пусть основная ее часть оставалась, но и в ней, и даже в башнях и бастионе зияли прорехи. Не осталось ни одного целого помещения, окна которого выходили бы на юг.

Обстрел прекратился ровно через месяц. Ролл, который забыл, что такое спокойный сон, снова прицепил к поясу меч. Ждавший тана у дверей тысячник подтвердил, что хеннские пороки замерли. Ролл взбежал на верхнюю площадку бастиона и вгляделся в лагерь осаждающих.

– Лестницы, лестницы! – засопел у его плеча тысячник.

– Вижу, – оборвал седого воина тан Рейду. – Гонца к конгу, быстро! Передать Седду Креча, что штурм начался! Всех воинов на стену! Разогревать смолу! Готовиться к отражению штурма! Лучников! Ополченцев! Всех! Чтобы никого не осталось в городе! Лично проверю!

Тысячник бросился вниз по лестнице, а Ролл остался на площадке, возбужденно теребя рукоять меча. Наступало его время. Лагерь хеннов шевелился. Снимались шатры, ложились на скаты деревянных стен лестницы, массы воинов переходили с места на место, готовясь к штурму. К полудню начнут – не позже, решил Ролл и, кликнув слугу, приказал поднять ему завтрак на смотровую площадку. Тан не хотел пропустить ни мгновения собственного триумфа. Пусть у него на стене всего две тысячи человек, из которых воинами могут назвать себя не больше половины, – очень скоро многое переменится. Безумные степняки подойдут на расстояние полета стрелы, сунут головы под кипящую смолу и камни.

– Почтеннейший тан? – окликнул Ролла тысячник незадолго до полудня.

– Чего тебе, Нарг? – отозвался тан, который давно уже стоял, замерев, между зубцами бастиона.

– Все воины на стенах, смола уже почти разогрета, дров достаточно, мы готовы…

– Тебя что-то беспокоит? – яростно раздувая ноздри, оглянулся Ролл.

– Лестницы коротки, – замялся тысячник. – Коротки лестницы у хеннов, да и всего-то их меньше десятка. Локтей по двадцать каждая – они же не самоубийцы, чтобы к стене их приставлять?

– Зачем же тогда хенны их мастерили? – раздраженно усмехнулся Ролл и в это мгновение услышал шелестящий звук и уже ставший привычным скрип. Рычаги пороков взметнулись вверх, и темные камни опять полетели к стене. Правда, в этот раз они были явно меньше размером, чем те глыбы, что месяц крушили укрепления Борки. А вслед за ними подобные, странно округлые каменные ядра выплюнули и катапульты хеннов, и замерцали едва различимыми в дневном свете языками пламени стрелы на хеннских баллистах.

158