Оправа для бездны - Страница 116

116

Жизнь вылилась из Гуринга, как вино из распоротого меха. Глаза старика еще смотрели, но уже ничего не видели, когда маг осел грузным мешком бессильной плоти на пол. Он даже оказался неспособен на предсмертные судороги. Впрочем, Марика это уже не интересовало. Он опустился на колени и принял на руки безвольную Кессаа. Ее лицо было бледным, почти белым, но она явно оставалась жива.

– Это магия ремини, – тяжело оперся на локти Насьта. – Кессаа уже приходилось испытывать ее. Когда-то одно из селений ремини приютило Гуринга, кончилось это тем, что ты видишь. Кстати, смотри-ка, дым даже и мертвым старика не отпускает! Похоже, он в Суйку не собирается – по крайней мере, пока. Немногие наши секреты он вызнал, но и этого оказалось довольно. Как ты устоял?

– Разве я устоял? – потерянно покачал головой Марик. – Таращился на этого колдуна, словно кукла. Сам не знаю, как сумел ударить его.

– И убил одним ударом. – Насьта ощупал горло жертвы, вздохнул. – Если мы останемся живыми, из тебя получится великий воин. Магия тебя не берет, а если бы у тебя хватило ума не смотреть в глаза Гурингу, так он бы и Кессаа не успел зачаровать.

– А бывают великие воины с недостатком ума? – сдвинул брови Марик.

– Сомневаюсь, – прошептал Насьта и привалился к затянутой тканью стене.

– Что ты собираешься делать? – растерянно спросил Марик, глядя, как Насьта полой рубахи старательно протирает дудку.

– Положи ее удобнее и дальше от двери, – попросил Насьта. – Она выброшена в небесные поля силой ремини, и только ремини по силам ее вернуть. Она бы и сама выбралась, но мы торопимся. Я буду звать ее, а ты защищай нас. Слышишь шаги за дверью?

Марик уже рвал шнуровку мешка. Со щелчком заняло положенное место лезвие глевии. Задумавшись на мгновение, он подхватил и повесил за спину колючку Кессаа. Отбросив в стороны курительницы, исторгавшие сизый дым, баль огляделся. Если в зале и были другие двери, их скрывала ткань. За дверями заскрежетал засов – и тут Насьта заиграл. Голос реминьской дудки неожиданно зазвучал широко и торжественно, хотя через его торжественность и проникали горестные нотки, которые, словно капли, срывались с ледяных извивов мелодии и разбивались о пол. Марику захотелось остановиться, сесть на пол, отложить оружие и соединиться с мелодией, слиться с ней в одно целое, но в то же мгновение он понял, что и магия Насьты подобна скорлупе, и смахнул ее с лица рукавом, а потом вовсе перестал прислушиваться. У него не осталось на это времени. У него не осталось ни на что времени, потому что дверь распахнулась, и на баль ринулись сайдские стражники.

Странной, должно быть, показалась бы возможному наблюдателю схватка безусого, хоть и крепкого, юнца с полудюжиной испытанных воинов в добротных кольчугах. Пожалуй, они смяли бы парня, размахивающего странной, ни на что не похожей глевией, но сначала понадеялись на собственные умение и удачу, которые их никогда не подводили, а потому их осталось трое, один из которых уже пошатывался от нескольких порезов на руках и шее. Этот раненый и обезоружил баль, когда невиданное оружие пронзило ему живот. Он вцепился в древко мертвой хваткой, и, уходя от опасливого, но отчаянного удара прямым и тяжелым сайдским мечом, Марик вынужден был выпустить глевию и, почти падая, выдернул из-за спины колючку. Он еще ни разу не успел взмахнуть знаменитым мечом, но сразу почувствовал, что колючка словно приросла к руке, и, опережая взревевших сайдов, сам метнулся им навстречу. Не было у них в руках кинжалов, нечем оказалось пронзить безусого наглеца, когда поймал он на искрящийся клинок тяжелые сайдские мечи, только поэтому баль все еще стоял на ногах, когда оба его противника упали.

– Повезло тебе, – услышал баль знакомый голос и тут только понял, что дудочка Насьты умолкла.

Кессаа сидела там, где он ее положил, смотрела на него провалившимися глазами и вытирала платком бегущую из носа кровь. Насьта стоял рядом, но дышал так, словно только что пробежал не меньше десятка лиг.

– Повезло тебе, – повторила Кессаа и сплюнула кровавый сгусток, затем поморщилась, хлопнула в ладоши, и плевок вспыхнул коротким пламенем. – Шесть воинов, и ни один не был ловок с мечом.

– Как же? – приготовился возмутиться Марик, но тут же почувствовал боль в левой руке. По предплечью сочилась кровь.

– Ладно, – тряхнула головой Кессаа. – Нечего рассиживаться. Насьта, быстро доставай мои снадобья: надо нашего героя-остолопа перевязать, пока он кровью не изошел, а то ведь некому будет спасать нас в следующий раз.

Насьта вздохнул и потянулся к мешку. Вскоре на руке Марика появилась еще одна повязка, а потом Кессаа стала безжалостно прилаживать поверх его ран наручи.

– Хватит собственное мясо под лезвия подставлять, – негромко бормотала она, ловко затягивая шнуровку. – А то к тому времени, когда научишься сражаться, толку от твоего умения уже будет немного.

Марик сокрушенно качал головой и стоически терпел боль. Когда же это его успели зацепить? Не почувствовал боли сразу, а теперь хоть и отступила она, все равно хотя бы с неделю надо дать ране затянуться.

– Нет никого, – спустился Насьта со второго этажа, откуда перед этим раздавался приглушенный шум. – Или убежали, как схватка началась, или никого не было. Но наверху жилые комнаты, кухня. Спальных мест ровно столько, сколько и трупов – семь, но были и запертые комнаты.

– А там? – насторожилась Кессаа.

– Никого, – постучал Насьта кулаком о кулак. – Двери пришлось выбить. Только постели, но все нетронутые. Много.

– Деньги? – спросила Кессаа.

116